Книга стихов Гамзата Цадасы (1877-1951), народного поэта Дагестана, талантливого мастера сатиры и юмора, баснописца и драматурга, автора эпических поэм, лирических стихов, сказок для детей. Первые публикации поэта относится к 20-м годам прошлого столетия. В 1934 году вышла в свет первая книга сатирических стихов "Метла адатов". В годы Великой Отечественной войны были опубликованы книги "К мести!", "За победу!". В последующие годы кроме отдельных сборников были изданы собрания сочинений в 2-х, 3-х и 4-х томах. В переводе на русский язык в Москве, Ленинграде, Махачкале вышли сборники избранных произведений поэта. Г.Цадаса известен как поэт-переводчик. В его переводах вошли в дом аварского читателя избранные стихи А.С.Пушкина, его поэма "Руслан и Людмила".

Из серии: Литературный Дагестан

* * *

Приведённый ознакомительный фрагмент книги Мудрость (Гамзат Цадаса, 2007) предоставлен нашим книжным партнёром - компанией ЛитРес .

Стихотворения

Муталимская песня

Аульчане, земляки,

В ночь, когда вы из муки

Приготовили хинкалы,

Что размерами не малы,

В ночь, когда вы животы

Довели до маяты,

Хоть бы каждому десяток

Вы яиц из-под хохлаток,

Хоть бы тоненький кусок

Сала каждому с вершок,

Хоть бы сыр по скромным мерам

С колесо арбы размером,

Хоть бы всем ишачьи уши,

Хоть бы малость бычьей туши

От хвоста и до рогов,

Хоть бы гору пирогов,

Да по кругу колбасы,

Да вина – смочить усы,

Да бузы по целой бочке,

Да по белой ханской дочке,

Под луной в краю родимом

Поднесли вы муталимам!

Стихи о харчевне

Что правда, то правда: любую затею

Исполнит богач, ибо деньги в чести.

Пословицу знаем: легко богатею

Заставить цветы и на скалах цвести.

Взгляните-ка: те, кто набили карманы,

Внушив обездоленным зависть и страх,

Открыли гостиницы и рестораны,

Желая прославиться в наших горах.

Продать бы участок и домик мой древний,

Открыть бы лавчонку и бедность убить!

О, если б, назло богачам, для харчевни

Я мог бы немного грошей раздобыть!

Завистником стал я, признаюсь вам, братья,

С тех пор как харчевню завел Хаджияв.

Упорно богатством хочу обладать я,

На кухне его наслажденье познав.

С чего началось? На воротах лачуги

Увидел фанеру и надпись на ней:

«Есть деньги, приятель? Зайди на досуге, -

Большой интерес ожидает гостей».

«Ну, – думаю, – лес надо сплавить весною!»

Душа загорелась, как надпись прочел.

«Я чрево пожалую пищей мясною!»

С папахой под мышкой в харчевню вошел.

Ко мне подскочили слуга с кашеваром,

На камне щербатом велели мне сесть.

«Немного терпенья, – воскликнули

с жаром, -

У нас хорошо ты сумеешь поесть!»

Приносят мне суп – вы послушайте,

Соленый, как море, холодный, как лед.

Без сахара чай в деревянной посуде

С поломанной ложкой слуга подает.

Покрытое пылью и плесенью тесто

Подкинули мне вместо хлеба на стол.

Отличная пища! Прекрасное место!

Не надо жалеть, что сюда я зашел!

Хозяин харчевни, да будь ты неладен,

Твой чай – это солью посыпанный мед!

А суп? До чего же твой суп непригляден,

Болотной водой от него отдает!

Навис потолок, словно своды пещеры.

Трепещешь: а вдруг на тебя упадут!

А стены из глины убоги и серы…

И это – порядок? И это – уют?

Откажется лошадь, сгорая от жажды,

От этого супа: в нем столько червей!

Прокисшего хлеба отведав однажды,

Заплачет осел о судьбине своей.

Пусть лучше в тюрьму меня бросит

чиновник,

Чем в этом хлеву мне пиры пировать,

Пусть лучше в меня злобный выстрелит

Чем в этом хлеву мне чаи распивать!

Как только я встал, подбежал ко мне сразу

Хозяин: «Скажи мне, хорош ли прием?»

«В глаза не хвалю, чтобы не было сглазу,

Но соли – обилие в супе твоем.

Я жил в городах, посещал я деревни,

Меня и на празднества звали не раз, -

Нигде я не видел подобной харчевни,

Нигде так живот не набил, как сейчас.

Мне чай подавали в стаканах стеклянных,

А ты, молодец, подаешь в деревянных.

В тарелке друзья подавали мне суп,

Ты – в глиняной кружке: не так ты уж глуп!

Бывает и мясо в тарелке, я знаю, -

Увы, позвонками твой суп знаменит!

Везде предлагали мне сахару к чаю, -

Ты думаешь: сладость мне вред причинит.

И правильно: разве на праздник пришли

Не любо – не ешь, возвращайся назад!

Не свадьбу же сын твой справляет

любимый, -

Кому не по нраву, пусть дома едят!»

Я выйти решил, но хозяин и слуги

Вскричали: «Плати нам за суп и за чай!»

Едва только двери открыл я в испуге -

Схватили за шиворот: «Деньги давай!»

Затылок тогда почесал я, признаться,

Хотя не чесалось в затылке ничуть.

С последней копейкой пришлось мне

расстаться…

Эх, брюхо вспороть бы и пищу вернуть!

Не денег мне жаль, – мне обидно и горько,

Что в горле застряла хозяйская корка;

Не злюсь я на бедность – давно к ней

Мне жаль, что от супа – в ожогах язык!

К чему мне богатство, добытое всюду,

Где подлость царит, где неволя тяжка?

Завидовать мелкой душонке не буду,

Что нагло жиреет за счет бедняка.

Дибир и хомяк

Жена говорит: «Мне обидно до боли, -

Хомяк обглодал наше скудное поле.

Как стал ты дибиром, прошел целый год,

А что ты имеешь?.. Погиб твой доход!»

Мой волос поднялся под старой папахой,

Но выйти на поле решил я без страха.

Схватился за палку, достал я кинжал,

На случай – хозяйство семье завещал.

Сказал я жене: «Жди большого событья.

Хочу с хомяком в поединок вступить я.

Он мне надоел. Отплачу я с лихвой.

«Иль смерть, иль победа!» – мой клич боевой».

Пришел на участок – и стало мне больно.

Едва я взглянул, засвистел я невольно:

Ни зернышка не было, ни колоска -

Все стало добычей врага-хомяка.

Д и б и р

Меня аульчане избрали дибиром,

Тебя ли кормить обязался народ, -

Зачем же себе ты присвоил доход?

Не ты мусульман просвещаешь молитвой,

Зачем же ты срезал колосья, как бритвой?

Не ты с минарета вопил и орал, -

Зачем же посевы мои ты пожрал?

Меня обобрал ты и справа и слева,

Как будто трудился во время посева.

Меня не жалея, урон мне нанес,

Как будто на поле таскал ты навоз.

Найдется управа на всякого вора.

Отныне с меня не возьмешь ты побора.

Ослу надоест непосильная кладь, -

Терпел я, но должен тебя наказать.

К тебе не однажды взывал я с тревогой:

«Я бедный аварец, меня ты не трогай».

Но знают кругом: не сношу я обид,

Я в гневе ужасен, я зол и сердит.

Грешить не хочу я, но, страшен злодею,

Поставлю капкан перед норкой твоею;

Чтоб знал ты, какой пред тобой человек,

Свяжу я твой рот, – не разинешь вовек.

Для слабых – булыжник, для сильных

ты – вата,

Но будет суровой с тобою расплата.

Для нищих – репье, для богатых ты – мед,

Но мести моей наступает черед.

Со мной повстречавшись, глядишь

забиякой,

А сам ты дрожишь перед каждой собакой.

Тебя не пугает моя нищета,

Но разум теряешь, завидев кота.

Х о м я к

«Законы судьбы никогда не осилим», -

Зачем же насильем ты споришь с насильем?

«Веленьям творца покоряется мир», -

Зачем же на мир ты сердит, о дибир?

Пудами с людей собирая поборы,

Зачем же с судьбою желаешь ты ссоры?

Молитвы читаешь, Коран возлюбя,

Но злишься, едва лишь заденут тебя.

Народ, если станешь ты злиться, быть может,

Не только меня – и тебя уничтожит.

С тобою мы участь избрали одну, -

Зачем же свалил на меня ты вину?

Супруга твоя, рассердившись напрасно,

Серпом обожгла мою спину ужасно.

И ты перед норкой сидишь у межи,

Грозишь мне… но где твоя совесть, скажи?

Таким же, как ты, я родился животным,

Жующим и пьющим, совсем не бесплотным, -

Иль должен я с палкой, как нищий, ходить,

С младенцами в поисках пищи бродить?

Едва просыпаюсь в рассветной прохладе,

Кота нахожу перед норкой в засаде;

Когда же заката горит полоса,

Вокруг меня жадная ходит лиса.

Иной человек, как и ты, бессердечный,

Ловушку поставит, – я гибну, беспечный,

Иные с лопатой придут поутру,

Разграбят запасы, разрушат нору.

Иные нору заливают водою,

И тонут детишки, – знаком я с бедою!

Порою со всех закрывают сторон, -

Без выхода я голодать обречен.

О люди, как тяжко мне жить с вами рядом!

Даете мне ватные шарики с ядом,

Камнями и палками бьете меня, -

Ни разу не знал я спокойного дня.

Ты сам посуди: если б не был я нищим,

Избрал бы я эту землянку жилищем?

Я сплю на колючках, мне жить невтерпеж…

Дибир, ты мучений моих не поймешь!

На поле твоем я кормился пшеницей, -

Людей обобрав, ты получишь сторицей;

Не то я погибну в норе через год,

И новый дибир будет грабить народ.

Аулы, жаждущие воды

Гиничутль, и Батлаич,

И Цада – не из счастливых.

Нам воды напиться всласть

Не случалось никогда.

От аула до ключа -

Две версты, а то и боле.

Сами можете судить,

Какова у нас беда!

И хотя б струя текла

Щедро и без перебоев!

Да гляди – иссякнет вдруг, -

Вовсе мы без родника.

Наших жен во цвете лет

Убивают злые хвори.

Редко встретите у нас

Женщин старше сорока.

Жены, матери зимой

По воду бредут без жалоб.

Простужаются в горах.

Частый гость у них – плеврит.

Летом, как пойдут дожди, -

Бочки ставим мы под желоб,

Каждой каплей дорожа,

Той, что с крыши набежит.

Снег, валящийся с небес,

Собираем неустанно.

Снег – и тот у нас в цене.

Разве это не смешно?!

Труд нелегкий в Тляроте

Стал для нас мечтой желанной:

По реке сплавляют лес,

Там воды – полным-полно!..

Мы завидуем подчас

Морякам: и днем и ночью

Едут люди по воде,

Есть воды у них запас.

Мы же сказки создаем

О воде студеной, горной…

Но какая польза в том,

Если жажда мучит нас?!

Мы напиться не вольны,

Хоть живем в горах привольных.

С детства нам не повезло,

Горький жребий нам сужден.

Кто спасет нас от беды?!

Мы кричим: «Воды! Воды!»

Не тревожит никого

Жаждущей овечки стон…

К губернаторам с мольбой

Мы ходили не однажды. 2

Были лишь большевики

Нашей тронуты нуждой.

Столько жалобных бумаг

Слали мы, томясь от жажды!

Революция одна

Напоила нас водой.

По ущельям, по горам

Воду к нам пригнать в аулы

Ныне было решено,

И подписан план такой.

Навсегда ушли напасти.

С помощью народной власти

Сокрушая скал твердыни,

Мы по камням бьем киркой.

Радиомачта на сакле соседа

Что за шесты у соседа Хочбара?

Разве он шейх? Или все мы обмануты?

Нет у Гимбата к циркачеству дара,

Так почему же канаты натянуты?

Прямо направлены к небу, не так ли?

С кем же сосед мой решил разговаривать?

Иль на канате, висящем над саклей,

Славу танцора он хочет оспаривать?

Может быть, он телефон себе ставит?

Что же его мы не спросим, хозяева?

Может быть, он телеграф себе ставит?

Нет, в небеса вознеслись провода его.

Может, полна голова его вздору?

Может быть, думая: это – безделица,

Новую хочет он строить контору?

Впрочем, быть может, нужна ему мельница?

Или пред нами – невиданный провод,

Лампа берет от него электричество?

Или – найдется для этого повод -

Звезд пожелал он измерить количество?

Трудно Гимбата невеждой представить:

Там, на заводах, увидел он многое.

Техник его навестил неспроста ведь…

Лучше отбросим суждение строгое.

Вот и Гимбат появился с друзьями.

«Доброе утро! Быть может, откроешь ты -

Мы разобраться не в силах тут сами, -

Экое чудо над саклею строишь ты?»

«Э, кунаки, не мое это чудо,

Выдумка техники необычайная,

Чтобы стекались в Хунзах отовсюду

Новости непознаваемо-тайные».

«Шест да канат… Это даже обидно.

Не понимаем такого мы довода.

Что ты? Столбов на дороге не видно,

Как же придет телеграмма без провода?»

«Слушайте: музыкой слух оживится.

В дальней Москве заиграет гармоника

Или споет в Ленинграде певица, -

Тот, кто остался глупцом и невеждой,

Плюнет, назвав эту выдумку сказкою.

Тот, кто не смотрит на школы с надеждой,

Плюнет и прочь отойдет да с опаскою.

Взглядом нельзя охватить расстояния.

Вся революция дышит грядущим,

И обнажается дно мироздания.

Вы позабыли, как встарь отправлялись

Наши отцы в путешествие дальнее: 2

Долго по каменным тропам скитались,

Нет, не видал я картины печальнее.

Ныне в ауле, когда-то забытом,

Ставят над саклею звонкое радио.

Летчик вздымается к звездным орбитам,

Разум свой связью с вселенною радуя».

Милые дочери! Слово я взять хочу.

Славить сегодняшний добрый день хочу.

Ненарушимые – вольных людей права

Радостным женщинам нашей страны даны.

Юные и свободные внучки мои!

Что это значит – можете ли понять?

Новое по достоинству оценить?

Прошлое и теперешнее оглядеть?

Встретил меня Магома давным-давно -

Три десятилетия с лишним прошли…

Белое и черное узнать довелось…

Что осталось неведомым? – Смерть одна.

Мне в ту пору исполнилось десять лет…

Выдали за хозяина баранты.

Ясно помнится – мой отец говорит:

«Он из рода хорошего, он богат».

Разве юношей мало у нас в роду?

Часто взглядами провожали меня.

Разве не было сверстников молодых?

Разве друга сердца не выбрать из них?

Был уже стар супруг нареченный мой,

Не подружилась его судьба с моей.

Всюду богатому привет и почет, -

Неимущая – разве пара ему?30

Если где-нибудь встречному улыбнусь -

Будь он родственник, – улыбаться нельзя!

Если по воду шла, он и то следил,

Всех и каждого заподозрить готов.

Если вышла я воздухом подышать,

Он терзал меня по ночам в тишине,

Он словами позорящими хлестал.

Люди добрые крепко спали кругом…

Если жаловаться бежала к отцу,

Тот кричал: «Ты – замужняя! Хоть умри».

Соберешься ли с жалобами в Хунзах -

Прав останется, кто имеет стада.

Надрываясь, работала я, как мул, -

Не похвалит, не пожалеет старик.

Были тяжести не под силу ослу,

Что таскала я, только брань заслужив.

Оборвашкою он меня обзывал…

Разве бросишь приданое? Убежишь?..

Взял со временем он вторую жену, -

Вдвое стало мне тяжелее тогда.

В теплой комнате зимовали они -

Ветер хозяйничал в сарае моем,

Выше кровли у них поленница дров,

Мне и детям моим – саманный огонь.

Туши вяленые баранов у них -

Хоть бы косточку мне и детям моим!

Поедали чуреки мешками они -

Хоть лепешку мне и детям моим!

Чаю с сахаром сколько хочешь у них -

Слезы горькие с горьким хлебом у нас…

Как забиты и тощи дети мои, -

Он смеялся язвительно с той женой…

Сколько так провела я зимних ночей

С плачущими на соломе детьми!

Сколько так провела я долгих ночей,

К люльке сонную голову приклонив!

Он кунацких ко мне посылал коней -

Чистить, выходить их приказывал мне…

Он захожих ко мне отсылал бродяг,

В саклю чистую не пускал меня.

Привезут ли друзья корзины плодов, -

Шли корзины к нему, а ослы – ко мне.

Со свежинкой придут ли с гор пастухи, -

Значит, мясо – к нему, пастухи – ко мне.

Если сам приезжал откуда-нибудь, -

Поглядели бы, как подарки делил!

Поснимает хурджины с коня: «Бери!»

Но хурджины-то ей, а седло-то – мне.

Что, не нравится мне расседлать коня?

Добавлял охотно удар камчой.

Всякий раз привозил башмаки жене, -

Как была, босиком осталась я.

Сколько шелковых подарил ей платков!

Шею не во что мне закутать зимой…

Я служанкой бесплатной ему была,

Как служанку, выгнал меня наконец.

Он развода страшное слово сказал, -

Невозвратное при мулле произнес.

Я невестой приданое ему принесла, -

Мне он к старости ничего не вернул.

Понапрасну я жаловалась мулле.

Топорище, шутит, испачкал бычок.

Все я думала, как покончить с собой,

Смертью дикой, безумною умереть?

Вниз бы ринуться головой со скалы.

Да расколется ли еще голова?

Не железная ли она, говорю,

Сколько палок он об нее изломал!

Рано волосы побелели мои, -

Думы тяжкие пали снегом на них…

Так прославим же тех, кто сбросил ярмо, -

Славен класс пролетариев – наш класс!

И да здравствует наш весенний день,

Женщины свободной страны!

Жалоба коров на пастуха Исмаила

На лужайку для беседы

он пригнал нас всех подряд,

Поглядев недобрым взглядом,

важно начал свой доклад.

«Лучше прежде подеремся,

чем сутяжничать потом», -

Начал речь чабан. Жевали

жвачку молча мы кругом.

«Исмаил я по прозванью,

Магомеда сын, муллы,

И во сне меня увидеть опасаются волы,

За пастьбу муки полпуда

каждый житель мне дает,

И считайте, что задаром

я пасу дурацкий скот!

Палку я припас на славу,

вот она, глядите, тут.

Над ослушницей рогатой

совершу свой правый суд.

Если ты не оглянулась, поглядела свысока,

Так тебя огрею камнем,

чтоб запомнили бока.

Если есть средь вас корова,

что по дурости шальной

Отлучается из стада в неурочный час домой,

То расправлюсь я с зазнайкой,

по делам я ей воздам -

Пусть березовая палка

шлет ей пламенный салам.

Горе той, что потихоньку

на чужой глядит посев.

Не прощу греха такого!

Не вводи меня во гнев!

Овод жжет – держись степенно.

А помчишься, хвост задрав,

На себя пеняй голубка: отхлещу и буду прав.

Обещаю вам, коровы: дружно с вами заживем.

Хлопать можете в копыта.

Я кончаю речь на том.

Все, я думаю, понятно.

Закрываю наш меджлис

И под чутким руководством

разрешаю вам пастись».

С той поры коров немало

в нашем стаде полегло:

Видно, это наставленье им ничуть не помогло.

Вот корова Гитинава, – пала замертво она,

Не усвоила, бедняга, поученья чабана.

Как-то в полдень захотелось

навестить ей дом родной,

И ослушница из стада так и ринулась домой.

Погоди! Не тут-то было!

Бешеного пса лютей,

Наш чабан, в поту и мыле,

две версты бежал за ней.

Долго мчались без дороги. Но у речки, там,

где мост,

Исмаил вдруг изловчился:

ухватил коровий хвост,

И в одно мгновенье ока

(задрожали все вокруг)

Он корове дал подножку, повалил ее на луг.

На нее он лихо прыгнул,

бил ногами без конца,

И корова трепыхалась, как несчастная овца.

И плясал он увлеченно час

и несколько минут:

Так умелые андийцы на продажу войлок мнут.

«Эй, рогатое созданье, жизнь тебе не дорога!

Разве ты меня не знаешь?» И ломал ее рога,

И бранил ее свирепо:

«Ты безмозглей всех коров!

Иль мою ты позабыла речь

у Девяти Холмов?!»

Вы теперь на нас взгляните:

нету большей срамоты,

Чем безрогие коровы, чем их куцые хвосты.

Искалеченное стадо умоляет вас, мыча:

«Ради бога, поскорее уберите палача!»

Если робко аульчанин спросит вдруг

у чабана:

«Не пришла домой корова, -

ты не знаешь, где она?»

Исмаил, не растерявшись,

хитровато подмигнет:

«Пред своим хвостом пасется -

безмятежно травку жрет».

Если есть у вас сомненья: дескать,

мы безбожно врем,

У Темировой коровы расспросите-ка о нем.

А Саидовой коровы не видать с недавних пор:

Пала бедная от крика. Все, окончил разговор.

О кинжале

Обращение к газете «Горец»

Я спрошу газету: что же

Ты вопрос не заостряла?

Почему у молодежи

До сих пор в ходу кинжалы?

Можешь быть ты смелой, дерзкой,

Ты повсюду успеваешь,

А отточенной железки

У парней не замечаешь.

То ударит по коленам,

То в живот упрется больно.

Сущий дьявол тяжеленный, -

Пусть ржавеет он. Довольно!

Лес рубить им несподручно.

Чем ходить с ненужной ношей,

Ты за эти деньги лучше

Подбери топор хороший.

Если резать им барана

Ты задумал для хинкала,

Нож достанешь из кармана -

Он удобнее кинжала.

Что кинжал таскать с собою?

Чтоб, как витязь, быть одетым?

Если парень с головою,

Для него не довод это.

Или прадеды обычай

Сохранять нам завещали,

Чтоб вражда была привычной,

Чтобы распри не стихали?

В час грозы шумят деревья,

Люди с ними в чем-то схожи, -

Расшумятся в буйном гневе

И стихают быстро тоже.

В гневе разум ходит кругом,

Ничего не знаю хуже -

Обнажать кинжал на друга…

Бросьте грязное оружье!

Он для нас холеры пуще.

Проклял я его недаром.

Сколько юношей цветущих

Сражены его ударом.

В злую выдуман годину

Он, оружие насилья,

Теми, кто стравлял невинных,

Чтоб самим остаться в силе.

Магома, послушай друга:

Сталь нужна не для кинжала.

Лемех выковать для плуга

Нам бы лучше надлежало.

Долото, топор железный,

Серп для зреющей пшеницы -

То, что нужно, что полезно,

Что в хозяйстве пригодится.

Что за «польза» от кинжала?

Ссора, взмах руки короткий,

И сидит злосчастный малый

За тюремною решеткой.

Или сам, облитый кровью,

Наземь рухнет от кинжала.

Пожалей жену, ей вдовья

Участь горькая досталась.

дочь цветет,

И расчетливый родитель

в дом девицы свата шлет.

Но отец и мать невесты

не спешат давать ответ:

«Род наш знатен, и старейших

нужен нам сперва совет».

Говорит одна примета, что поездка удалась:

Видел сват, как незаметно

за кастрюлю мать взялась.

Сват уехал, а родные

в тот же вечер собрались:

Обсуждает предложенье

тайный родственный меджлис.

Женихов у дочки много,

кто же будет предпочтен:

Парень глупый, но богатый,

или бедный, что умен?

Наконец решили хором: «Нам

не нужен бедный зять,

И богатому, без спора, в жены

надо дочь отдать».

Жениху отец невесты объявляет приговор

И радушно приглашает в гости

всех его сестер.

Те обновки нацепили и, едва заря зажглась,

Едут в гости вдоль аула,

взяв в подарок медный таз.

Любопытствуя, на крыши забирается народ,

А невестины родные скопом стали у ворот.

«Заходите, дорогие, – им елейно говорят, -

Ешьте, пейте до отвала. Соблюдаем мы адат».

Все невестины подруги собираются потом,

Оробелую невесту в незнакомый вводят дом.

Два посланца к ней приходят

из бесчисленной родни,

И согласья у невесты добиваются они.

Как же тут не согласиться!

Отказаться страшно ей, -

Испугал ее до смерти

стук встревоженных костей

(Прежде сваты пришивали

к шубам кости и тряпье); 42

Если девушка согласна – осуждают все ее:

«Видно, замуж ей хотелось, -

говорит родня тогда, -

Согласилась слишком скоро -

у девицы нет стыда!»

И опять вздымают чаши, снова пир идет горой.

Весь аул приходит в гости, быстро все

опустошат.

Уничтожены запасы – соблюден зато адат.

А когда расцвел весною сад

под небом голубым,

То в аул отцу невесты прислан был с гонцом

Пестрый шелк на платье сестрам, шаль

с узорною каймой,

Гребешок, чулки, подвязки

и одеколон тройной,

Чтоб невестины родные источали аромат,

Чтобы люди говорили: соблюден во всем

В старину зазорным было даже вспомнить

про любовь…

Собирай, отец, невесту, ей приданое готовь

Попышней да побогаче, так велось

во все века…

Эта сложная задача тяжела для бедняка.

Что продать, и сам не знает, ходит, крутит

Свадьба в доме подметает все

железною метлой:

И кормилицу корову на базар продать

И жеребчика гнедого отдаешь за медный

Но зато, купив кувшины, их на полки ставят

Никому в них нужды нету – соблюден

во всем адат.

Много раз родитель едет тратить деньги

на базар,

Продавцы ему сбывают залежавшийся

На матрацы закупили полосатый красный тик,

На тазах, на блюдах медных жарко блещет

солнца лик.

Помнится, в Голотль, на свадьбу, как-то

прибыл я на зов, -

На стенах увидел тридцать одинаковых тазов;

С удивленьем пригляделся, – все они

с пробитым дном,

Но родители довольны: свято мы

адат блюдем.

Много было трат ненужных, ими славился

Справив свадьбу по старинке, разорялись люди

Семьи эти перечислю, дай-ка счеты мне,

Выдал дочку, горемыка, а теперь -

проси кусок!

В старину седую память протянула снова

Наши древние обряды помогла мне

В фаэтон невеста села, кони быстро понесли,

Молодежь в нее кидает горсти снега и земли.

Ребятишки окружили жениха густой толпой,

Просят выкуп за невесту – кубки с пьяною

Входит в новый дом девица, ярко вспыхнули

Сам жених спешит навстречу, здесь знакомятся

Светлый мед несут в сосуде, рот помажут ей

Чтобы жизнь с постылым мужем показалась ей

Пир на славу… За столами собирается аул.

По горам разносит эхо пенье, крики, пьяный

Пьяным море по колено, льется брага

по устам,

Поднял тост за новобрачных, захмелев,

Абдусалам.

Состязаться в острословье стал с ним

Курбанил Али,

Оба что-то говорили, – мы понять их не могли.

От еды осоловевши, гости спят в чаду, устав,

Но я не вспомню, память будоража,

Слово взять в порядке справки:

Груз мы тащим на спине,

А ослы лежат на травке.

Как ослы, мы в гору кладь

Конец ознакомительного фрагмента.

Гамзат Цадаса́ (1877-1951) - аварский советский поэт, государственный деятель. Народный поэт Дагестанской АССР (1934). Лауреат Сталинской премии второй степени (1951). Отец Расула Гамзатова.
Родился 9 (21) августа 1877 года в ауле Цада (ныне Хунзахский район Дагестана) семье крестьянина-бедняка. Его фамилия «Цадаса» является псевдонимом и происходит от названия аула «Цада» (в переводе с аварского - «из Цада»). Рано стал сиротой, его отец Юсупил Магома умер, когда ему было 7 лет.
Учился в медресе. В течение трёх лет был дибиром, то есть мусульманским священником и судьей в родном ауле Цада. Позднее отказался от этого звания. Некоторое время работал на железной дороге и на лесосплаве. В 1908-1917 годах занимался сельским хозяйством (хлебороб). В 1917-1919 годах Гамзат Цадаса был членом Хунзахского шариатского суда. В 1921-1922 годах работал редактором газеты «Красные горы», где печатал свои первые стихи.
В 1923-1925 годах был председателем шариатского суда. В 1925-1932 годах работал делопроизводителем Хунзахского райисполкома. В 1932-1933 годах работал секретарём редакции районной газеты «Горец». С 1925 года Гамзат Цадаса был бессменным депутатом Хунзахского районного Совета депутатов трудящихся. С 1950 года был избран депутатом ВС СССР 3-го созыва, а также вторично избран депутатом ВС Дагестанской АССР.
Гамзат Цадаса умер 11 июня 1951 года в Махачкале.
Начало творческого пути относится к 1891 году, его первое стихотворение - «Собака Алибека». Его дореволюционная поэзия носила социально-обличительный характер. Его стихи, шутки были направлены против различных норм адата, мулл, богачей, торгашей. После Октябрьской революции Гамзат Цадаса выступил как певец новой жизни трудящихся горцев («Октябрь», «Слово старухи в день 8 марта», «Старое и новое», «Сталину», «К мести», «Горные вершины», «Метла адатов» и др.). Первый сборник стихов «Метла адатов» вышел в 1934 году. В том же году «как старейший поэт, любимый широкими массами трудящихся горцев» он стал первым народным поэтом Дагестана.
Гамзат Цадаса - первый автор аварских басен, стихов и сказок для детей. Его песни эпохи Великой Отечественной войны, а также сборник патриотических стихов «За Родину» обрели популярность в Дагестане. Гамзат Цадаса - автор драм и комедий «Сапожник», «Встреча в бою», «Женитьба Кадалава». Значительное место в творчестве поэта занимают стихотворные сказки («Слон и муравей», «Сказка о зайце и льве» и др.) и басни «Мечтатель пастух», «Язык мой - враг мой» и др.). В последние годы жизни он написал пьесы «Сундук бедствий», «Встреча в бою» и др., исторические поэмы «Поздравление товарищу Сталину в день его семидесятилетия», «Моя жизнь», «Сказание о чабане». Творчество поэта связано с аварским фольклором. Цадаса переводил на аварский язык произведения А. С. Пушкина.
В 1967 году в ауле Цада открыт музей Гамзата Цадасы.
Награды и премии
* Сталинская премия второй степени (1951) - за сборник стихов «Избранное» («Сказание о чабане») (1950)
* орден Ленина
* орден Трудового Красного Знамени
* народный поэт Дагестанской АССР (1934)

Гамзат Цадаса́ (1877-1951) - аварский советский поэт, государственный деятель. Народный поэт Дагестанской АССР (1934). Лауреат Сталинской премии второй степени (1951). Отец Расула Гамзатова и Гаджи Гамзатова.

Биография

Родился 9а в ауле Цада (ныне Хунзахский район Дагестана) семье крестьянина-бедняка. Его фамилия «Цадаса» является псевдонимом и происходит от названия аула «Цада» (в переводе с аварского - «из Цада»). Рано стал сиротой, его отец Юсупил Магома умер, когда ему было 7 лет.

Учился в медресе. В течение трёх лет был мусульманским священником и судьёй в родном ауле Цада. Позднее отказался от этого звания. Некоторое время работал на железной дороге и на лесосплаве. В 1908-1917 годах занимался сельским хозяйством (хлебороб). В 1917-1919 годах Гамзат Цадаса был членом Хунзахского шариатского суда. В 1921-1922 годах работал редактором газеты «Красные горы», где печатал свои первые стихи.

В 1923-1925 годах был председателем шариатского суда. В 1925-1932 годах работал делопроизводителем Хунзахского райисполкома. В 1932-1933 годах работал секретарём редакции районной газеты «Горец». С 1925 года Гамзат Цадаса был бессменным депутатом Хунзахского районного Совета депутатов трудящихся. Член СП СССР с 1934 года. Делегат I съезда советских писателей. С 1950 года был избран депутатом ВС СССР 3-го созыва, а также вторично избран депутатом ВС Дагестанской АССР.

Творчество

Начало творческого пути относится к 1891 году, его первое стихотворение - «Собака Алибека». Его дореволюционная поэзия носила социально-обличительный характер. Его стихи, шутки были направлены против различных норм адата, мулл, богачей, торгашей. После Октябрьской революции Гамзат Цадаса выступил как певец новой жизни трудящихся горцев («Октябрь», «Слово старухи в день 8 марта», «Старое и новое», «Сталину», «К мести», «Горные вершины», «Метла адатов» и др.). Первый сборник стихов «Метла адатов» вышел в 1934 году. В том же году «как старейший поэт, любимый широкими массами трудящихся горцев» он стал первым народным поэтом Дагестана.

Гамзат Цадаса - первый автор аварских басен, стихов и сказок для детей. Его песни эпохи Великой Отечественной войны, а также сборник патриотических стихов «За Родину» обрели популярность в Дагестане. Гамзат Цадаса - автор драм и комедий «Сапожник», «Встреча в бою», «Женитьба Кадалава». Значительное место в творчестве поэта занимают стихотворные сказки («Слон и муравей», «Сказка о зайце и льве» и др.) и басни «Мечтатель пастух», «Язык мой - враг мой» и др.). В последние годы жизни он написал пьесы «Сундук бедствий», «Встреча в бою» и др., исторические поэмы «Поздравление товарищу Сталину в день его семидесятилетия», «Моя жизнь», «Сказание о чабане». Творчество поэта связано с аварским фольклором. Цадаса переводил на аварский язык произведения А. С. Пушкина .

Награды и премии

• Сталинская премия второй степени (1951) - за сборник стихов «Избранное» («Сказание о чабане») (1950)
• орден Ленина (1944) - в ознаменование 50-летия творческой деятельности
• орден Трудового Красного Знамени (17.2.1939)
• медаль «За оборону Кавказа»
• медаль «За доблестный труд в Великой Отечественной войне 1941-1945 гг.»
• народный поэт Дагестанской АССР (1934)
• Почётные грамоты Президиума ВС ДАССР

Память

• В 1967 году в ауле Цада открыт музей Гамзата Цадасы.
• Аварский музыкально-драматический театр имени Г. Цадаса.

Переводы на русский язык

• Гамзат Цадаса. Избранное. Перевод с аварского Н. Гребнева , Д. Голубкова, А. Глобы, Я. Козловского , Семёна Липкина , Ю. М. Нейман, Т. Стрешневой, Л. Пеньковского, В. Казина, Н. С. Тихонова . - М., Художественная литература, 1977. - 404 с.

Расул Гамзатов. Мы все умрем, людей бессмертных нет, И это все известно и не ново. Но мы живем, чтобы оставить след: Дом иль тропинку, дерево иль слово. Не все пересыхают ручейки, Не все напевы время уничтожит, И ручейки умножат мощь реки, И нашу славу песня приумножит (кредо Расула)

Исследовательская работа на тему:

« Родословие. Судьба семьи в судьбе республики и страны»

Семья Гамзатовых

План.

Введение.

1. Отец поэта-Гамзат Цадаса.
2. Сын поэта- Расул Гамзатов.
3. Другие Гамзатовы.
4. Судьба семьи в судьбе республики и страны.

Заключение.

Выводы.

Список использованной литературы.

Введение.

Мне долго пришлось думать над тем, какой станет тема моей исследовательской работы, тем более направление, которое было задано, было не сложным. Сложным стало понять и остановиться на одной родословной дагестанской семьи. Выбор пал на семье Гамзатовых, так как нет, я думаю, семьи, которая бы имела столь широкую известность.

Глава I. Отец поэта - Гамзат Цадаса.

Великий поэт Дагестана Цадаса родился 21 августа 1877 года в с. Цада Хунзахского участка Аварского округа. Отсюда и псевдоним поэта - Цадаса, что означает "из Цада". Родители будущего поэта - Юсупил Магома и Бегун - из рода неимущих узденей. Однако сам Гамзат на этот счёт совершенно другого мнения: какой же он бедняк, если в наследство от отца достался ему кинжал, у которого была разбита лишь рукоять, и ружьё, у которого не хватало только приклада?

Многие вспоминают, что Гамзат был весьма прилежным мальчиком, уважавшим и почитавшим своих родителей; прямо-таки опасались, как бы его не сглазили…

Когда Гамзату было лет семь-восемь, он лишился отца и попал в руки своего двоюродного дяди. "Среди семи платков я один носил папаху", - писал поэт, вспоминая о себе и сестренках, осиротевших вместе с ним. Тот, как только мальчику исполнилось десять лет, отдал его дибиру (дибир - мусульманский священник) в соседний аул Гиничутль - учись, мол, арабскому. Немало лет провел Гамзат в этом ауле. Дибиров сменилось много, одни приходили, другие уходили, а Гамзат так и оставался в учениках.

Рассказывают, что дибиры уважали Гамзата. Например, всю работу в поле они доверяли только ему. Двадцать лет скитался Гамзат из аула в аул, "охотясь за наукой", и накопил обширные знания по богословию, логике, этике, мусульманскому праву, по некоторым дисциплинам естествознания. Поэт преуспел в области грамматики, лексики, стилистики арабского языка, освоил законы восточного стихосложения, получил доступ к богатейшим литературным, историческим и философским сочинениям мусульманского Востока.

Что же касается учения, то и здесь оказывали ему содействие: особенно не утруждали науками. Пусть, мол, лучше работает…

Стихи сочинять Гамзат начал в четырнадцать лет в том же ауле. Первое стихотворение он посвятил собаке соседа. Сосед сильно обиделся. Чего только не придумывал он, чтобы насолить Гамзату! То обвинил его в краже какой-то медной посудины, то ещё что; и надо сказать, сосед не раз добивался того, что Гамзата тащили в суд. Но всякий раз в суде всплывала история злополучных стихов, и сосед снова оставался посрамлённым.

Некоторое время работал на железной дороге и на лесосплаве. В 1908—1917 годах занимался сельским хозяйством (хлебороб). В 1917—1919 годах Гамзат Цадаса был членом Хунзахского шариатского суда. В 1921—1922 годах работал редактором газеты «Красные горы», где печатал свои первые стихи.

В 1923—1925 годах был председателем шариатского суда. В 1925—1932 годах работал делопроизводителем Хунзахского райисполкома. В 1932—1933 годах работал секретарём редакции районной газеты «Горец». С 1925 года Гамзат Цадаса был бессменным депутатом Хунзахского районного Совета депутатов трудящихся. С 1950 года был избран депутатом ВС СССР 3-го созыва, а также вторично избран депутатом ВС Дагестанской АССР.

Начало творческого пути относится к 1891 году, его первое стихотворение — «Собака Алибека». Его дореволюционная поэзия носила социально-обличительный характер. Его стихи, шутки были направлены против различных норм адата, мулл, богачей, торгашей. После Октябрьской революции Гамзат Цадаса выступил как певец новой жизни трудящихся горцев («Октябрь», «Слово старухи в день 8 марта», «Старое и новое», «Сталину», «К мести», «Горные вершины», «Метла адатов» и др.). Первый сборник стихов «Метла адатов» вышел в 1934 году. В том же году «как старейший поэт, любимый широкими массами трудящихся горцев» он стал первым народным поэтом Дагестана.

Гамзат Цадаса — первый автор аварских басен, стихов и сказок для детей. Его песни эпохи Великой Отечественной войны, а также сборник патриотических стихов «За Родину» обрели популярность в Дагестане. Гамзат Цадаса — автор драм и комедий «Сапожник», «Встреча в бою», «Женитьба Кадалава». Значительное место в творчестве поэта занимают стихотворные сказки («Слон и муравей», «Сказка о зайце и льве» и др.) и басни «Мечтатель пастух», «Язык мой — враг мой» и др.). В последние годы жизни он написал пьесы «Сундук бедствий», «Встреча в бою» и др., исторические поэмы «Поздравление товарищу Сталину в день его семидесятилетия», «Моя жизнь», «Сказание о чабане». Творчество поэта связано с аварским фольклором. Цадаса переводил на аварский язык произведения А. С. Пушкина.

В 1967 году в ауле Цада открыт музей Гамзата Цадасы.

Гамзат Цадаса - один из крупнейших деятелей национальной художественной культуры. Огромно его творческое наследие, бесценен вклад в сокровищницу родной литературы, необычайно популярен он в народных массах. Цадаса вошел в жизнь и сознание своего народа как носитель его богатого духовно-нравственного опыта и лучших эстетических традиций.

Оглядываясь на свой жизненный и творческий опыт, Цадаса говорил, что этот путь пересек рубежи двух веков, двух формаций, двух эпох. И шел поэт по жизни путем не проторенным. То была "тропа Гамзата", которую он выстрадал всем существом своего таланта, интеллекта, характера. То была тропа самозащиты и самоутверждения. А защищаться поэту доводилось от попыток привязать его имя к "чуждым средам" и уличить в мировоззренческой узости, от вульгаризации его реализма и опошления стиля, от догматизации творческого пафоса. Ложная социологизация искусства сковывала огромные возможности гамзатовской поэтики, в эстетическом и этическом арсенале которого были накоплены богатейшие резервы сатиры и юмора, иронии и смеха. Однако поэт и его стиль выстояли. Словом и делом отстоял Цадаса свой выбор и свою тропу. В этом и состояло счастье гражданской и творческой судьбы поэта.

Семьдесят четыре года прожил Цадаса и шестьдесят из них отдал делу становления и развития родной аварской поэзии и всей дагестанской литературы, В общественное сознание поэт вошел как непревзойденный мастер сатиры и юмора, талантливый баснописец и драматург, создатель эпических поэм и лирических стихов, незаурядный переводчик и исследователь национальной словесности, С его именем связано становление в национальной литературе целого ряда новых жанров, утверждение в ней принципов и традиций реалистического искусства слова. На протяжении многих десятилетий Цадаса оказывал огромное воздействие на формирование духовного облика и эстетических вкусов горского читателя.

Не менее основательной и плодотворной была жизненная школа Цадасы. Ему довелось выезжать на отхожие заработки, работал на строительстве железной дороги в Грозном, на кирпичном заводе во Владикавказе, заготовлял лес в Тляратинских горах. Науку жизни поэт постигал в годы многолетней службы в качестве сельского дибира, шариатского судьи, муалима духовной школы. Начало творческой биографии Цадасы относится к 1891 г., когда четырнадцатилетний юноша сочинил и обнародовал первое самостоятельное стихотворение, известное под наименованием "Собака Алибека". В первом же творческом опыте будущего поэта было обнажено ироническое отношение к действительности в лучших проявлениях и приемах народной смеховой культуры. Как подтвердил весь творческий путь поэта, именно в сатире и юморе наиболее рельефно выразилась верность правде жизни. В них же - нравственный и демократический пафос творчества поэта. Принципам правды и справедливости Цадаса остался верен на всех этапах творческого пути - как до 1917 года, обозначившего начало ломки социального и духовного уклада общества, так и все советские десятилетия, когда литература жила в состоянии войны со старым миром и в напряженном созидании нового общества.

Можно без преувеличения сказать, что немного - и не только в дагестанских литературах - художников слова, которые бы с такой непримиримостью и убежденностью вели борьбу с неправдами и мерзостями реальной жизни, с предрассудками и пережитками, с невежеством и косностью, со злом в окружающем мире, как это делал Цадаса. До сих пор жив в памяти аварцев старшего поколения сборник сатирических стихов Г.Цадасы под красноречивым названием "Метла адатов" /"ГIадатазул жул, 1934/, в котором поэт проявил поразительную разборчивость в половодье традиционной национальной культуры, в подлинно народном и псевдонародном в его потоках.

Вместе с тем поэт метко подмечал и развенчивал пороки нового строя, порождения бюрократизма и комчванства, грубейшие искривления и злоупотребления, обывательщину и головотяпство. В сущности в поэзии Цадасы создавался своего рода совокупный сатирический образ новоявленного советского мещанина и приспособленца, подхалима и карьериста. Сама жизнь - по сути героическая и во многом трагическая - заставляла художника смотреть на себя, не отводя глаз от самых возвышенных и до самых низменных ее сторон. Отсюда и борьба Цадасы, и "за" и "против", что, собственно, и составляет природную основу искусства как такового.

Надо сказать, что борьба эта была предметной, действенной, она не сводилась к голому проповедничеству. Смех Цадасы всегда был очистительным и по сей день остается таким. Не случайно Цадаса называл себя лекарем. В самые переломные периоды жизни родного края национальный поэт сумел чутко прислушаться к биению пульса своего народа. Он становится не просто сторонним сочувствующим, а поэтическим глашатаем обновления в горах. Поэт сотрудничает в органах народной власти, работает членом и председателем Аварского окружного шариатского суда, председателем продовольственного комитета и комиссаром народного хозяйства Хунзахского района, секретарем и редактором областной аварской газеты "Красные горы", секретарем Хунзахского районного и окружного исполкома. И это была школа жизни высшей степени, с которой связана более содержательная и более вдохновенная полоса творческой и жизненной биографии народного поэта.

В поэзии Г, Цадасы нового времени романтика действительности и подвига соизмерялась с переделкой человеческого материала, с закалкой людей, с совершенствованием личности. В этом состояли нравственные начала гамзатовской поэзии, и особенно ярко они проявились в творчестве военных лет. Как говорится, сухим держал Цадаса свой поэтический порох. А когда настал час, поэт приравнял перо к штыку. И сражался поэт не только стихом. Ездил по воинским частям, побывал на передовой, выступал на антифашистских митингах... Цадаса отправил на фронт двух своих сыновей, и они пали смертью храбрых - один в Севастополе, другой - под Сталинградом. Поэт вел обширную переписку с фронтовиками. Он стал инициатором создания периодического печатного органа для общения фронта с тылом. "Дагестан - своим фронтовикам" - так называлась газета, ставшая в те незабываемые годы явлением неповторимым, уникальным.

Незаурядной была личность Г. Цадасы, незаурядным был его талант. Они и принесли поэту всенародное признание. В 1934г. Цадасе, "как старейшему поэту, любимому широкими массами трудящихся горцев", присваивается только что учрежденное почетное звание народного поэта Дагестана. Тогда же поэт избирается членом ДагЦИКА, членом Союза писателей СССР. Цадаса принимает участие в работе первых Вседагестанского и Всесоюзного съездов советских писателей. Имя и дела Цадасы становятся достоянием всесоюзного читателя. В 1939 г. он в числе виднейших советских писателей удостаивается ордена Трудового Красного знамени, в 1944 и 1947 гг. - орденов Ленина. В 1950 народному поэту присуждается Сталинская премия. Цадаса избирается депутатом Верховных Советов ДАССР и СССР.

Он был народным поэтом в самом глубоком, широком и истинном смысле этого понятия. "Я поэт, рожденный народом, и оружие у меня, отточенное народом. И библиотекой у меня был народ, и аудиторией у меня был народ. У народа брал, народу отдавал", - говорил поэт в 1950 г., выступая перед избирателями.

11 июня 1951 г. после тяжелой и продолжительной болезни Гамзата Цадасы не стало. С той поры истекло более 45 лет. Но жива память о нем. Имя Цадасы носят Институт языка, литературы и искусства ДНЦ РАН, Аварский государственный музыкально-драматический театр, Гоцатлинский художественный комбинат, колхозы, школы, улицы. Бескрайние просторы мирового океана многие десятилетия бороздит теплоход, на борту которого начертано "Гамзат Цадаса". В маленьком аварском ауле Цада, расположенном у подножия скалистых обрывов на высокогорном Хунзахском плато, в скромной горской сакле, сложенной из простого местного камня, там, где родился и провел многие десятилетия жизни Гамзат Цадаса, вот уже пятый десяток лет функционирует Государственный литературно-мемориальный музей дагестанского поэта. А у главной площади столицы Республики Дагестан на вечном гранитном основании высится бронзовый бюст поэта. Здесь покоится его прах, здесь могила Гамзата Цадасы. Творческое бессмертие - удел истинных талантов и действительно крупных личностей. Гамзат Цадаса с нами всегда, он нам нужен и сегодня, и завтра. Он современник каждому новому поколению. И сегодняшний читатель находит в его наследии опору в борьбе за правду, справедливость, достойную жизнь.

Двери этого дома в Махачкале были всегда открыты для гостей. B нём была комната, которая по-горски именовалась кунакской. Она никогда не пустовала. Здесь обычно останавливались земляки хозяина дома - цадинцы, гордившиеся тем, что Гамзат, сделав своим псевдонимом имя родного аула Цада, прославил его на всю страну. Пользовались гостеприимством Гамзата и уроженцы других аулов. Часто наезжали русские писатели - Николай Тихонов, Владимир Луговской, Пётр Павленко, Семён Липкин.

О столе и удобствах для гостей заботилась жена поэта - Хандулай. Женщина необыкновенной доброты, трудолюбия, выдержки и такта, Хандулай хорошо понимала своего мужа и была достойна его. После гибели двух старших сыновей, павших на войне, она ходила в трауре, но рук не опускала. Гамзат c любовью писал о ней, что если бы не она, то вряд ли бы он достиг того, что сделал.

Когда на заре он садился за работу и до слуха домочадцев доносилось его бормотание, похожее на молитву, Хандулай снимала башмаки, чтоб не нарушать тишины в доме.

Как-то, вернувшись из Москвы, Расул, видя, как много забот ложится на плечи матери из-за того, что двери дома всегда открыты, осторожно посетовал на это в присутствии отца. Тогда Гамзат спросил его:

Что ты хранишь в шкафу, мой сын?

Книги, отец.

У каждого своя библиотека, Расул. Люди - это мои книги…

Расул Гамзатов.

Мы все умрем, людей бессмертных нет,

И это все известно и не ново.

Но мы живем, чтобы оставить след:

Дом иль тропинку, дерево иль слово.

Не все пересыхают ручейки,

Не все напевы время уничтожит,

И ручейки умножат мощь реки,

И нашу славу песня приумножит (кредо Расула)

Сын Гамзата - Расул печататься стал рано. Он учился в седьмом классе, когда его стихи, подписанные отцовским псевдонимом - Цадаса, стали появляться в аварских газетах. B автобиографическом очерке он рассказывает: «Однажды горец, который не знал, что я грешу стихами, сказал мне: «Послушай-ка, брат, что случилось c твоим уважаемым отцом? Раньше, прочитав его стихи только раз, я запоминал их сразу наизусть, а теперь даже понять не могу!» C тех пор сын Гамзата, сделав имя отца своей фамилией, стал подписываться под стихами: Ра-сул Гамзатов.

Расул Гамзатович Гамзатов родился 8 сентября 1923 года в селении Цада Хунзахского района Дагестанской АССР, в семье народного поэта Дагестана, лауреата Госпремии СССР, Гамзата Цадасы. Учился в Аранинской средней школе и в Аварском педучилище, после окончания которого работал учителем, помощником режиссера Аварского Государственного театра, заведующим отделом и собственным корреспондентом аварской газеты «Большевик гор», редактором аварских передач Дагестанского радиокомитета. В 1945—1950 гг. Расул Гамзатов учился в Московском литературном институте имени М. Горького. После его окончания Расула Гамзатова в 1951 году избирают Председателем правления Союза писателей Дагестана, где он работал вплоть до своей кончины в ноябре 2003 года.

Расул Гамзатов начал писать стихи, когда ему было девять лет. Потом его стихи начали печатать в республиканской аварской газете «Большевик гор» Первая книжка стихов на аварском языке вышла в 1943 году. Ему было всего двадцать лет, когда он стал членом Союза писателей СССР. С тех пор на аварском и русском языках, на многих языках Дагестана, Кавказа и всего мира вышли десятки поэтических, прозаических и публицистических книг, такие как «В горах мое сердце», «Высокие звезды», «Берегите друзей», «Журавли», «У очага», «Письмена», «Последняя цена», «Сказания», «Колесо жизни», «О бурных днях Кавказа», «В полдневный жар», «Мой Дагестан», «Две шали», «Суди меня по кодексу любви», «Сонеты» и многие другие, которые получили широкую популярность у любителей его поэзии.

Стихи и поэмы Расула Гамзатова переводили на русский язык такие мастера пера, как Илья Сельвинский и Сергей Городецкий, Семен Липкин и Юлия Нейман. Особенно плодотворно работали с ним его друзья-поэты: Наум Гребнев, Яков Козловский, Яков Хелемский, Владимир Солоухин, Елена Николаевская, Роберт Рождественский, Андрей Вознесенский, Юнна Мориц, Марина Ахмедова и другие. Сам Расул Гамзатов перевел на аварский язык стихи и поэмы Пушкина, Лермонтова, Некрасова, Шевченко, Блока, Маяковского, Есенина, стихи поэтов Пушкинской плеяды, арабского поэта Абдул Азиз Ходжи и многих других.

Многие стихи Расула Гамзатова стали песнями. Они привлекли внимание многих композиторов Дагестана, Кавказа, России и других республик. Издательство «Мелодия» неоднократно выпускало пластинки и диски с песнями на стихи поэта. Тесно работали с Гамзатовым широко известные в стране композиторы: Ян Френкель, Оскар Фельцман, Полад Бюль-Бюль-оглы, Раймонд Паулс, Юрий Антонов, Александра Пахмутова, Готфрид Гасанов, Сергей Агабабов, Мурад Кажлаев, Ширвани Чалаев и многие другие.

Исполнителями этих песен стали известные певцы и артисты: Анна Герман, Галина Вишневская, Муслим Магомаев, Марк Бернес, Иосиф Кобзон, Валерий Леонтьев, Сергей Захаров, София Ротару, Рашид Бейбутов, Вахтанг Кикабидзе, Дмитрий Гнатюк, Муи Гасанова, Магомед Омаров и другие. Стихи декламировали такие известные артисты, как Михаил Ульянов, Александр Завадский, Яков Смоленский, Александр Лазарев и другие.

За выдающиеся достижения в области литературы Расул Гамзатов отмечен многими званиями и премиями Дагестана, России, Советского Союза и мира: народный поэт Дагестана, Герой Социалистического труда, лауреат Ленинской премии, Лауреат Государственных премий РСФСР и СССР, лауреат международной премии «Лучший поэт 20 века», лауреат премии писателей Азии и Африки «Лотос», лауреат премий Джавахарлала Неру, Фирдоуси, Христо Ботева, а также премий имени Шолохова, Лермонтова, Фадеева, Батырая, Махмуда, С. Стальского, Г. Цадасы и др.

Расул Гамзатов избирался депутатом Верховного Совета Дагестанской АССР, заместителем Председателя Верховного Совета ДАССР, депутатом и членом президиума Верховного Совета СССР, членом Дагестанского обкома КПСС. Несколько десятилетий был делегатом писательских съездов Дагестана, РСФСР и СССР, членом Комитета по Ленинской и Государственной премиям СССР, членом правления Советского Комитета защиты мира, заместителем Председателя Советского Комитета солидарности народов Азии и Африки, членом редколлегии журналов «Новый мир», «Дружба народов», газет «Литературная газета», «Литературная Россия» и других газет и журналов. Имел ряд государственных наград: четыре ордена Ленина, орден Октябрьской революции, три ордена Трудового Красного знамени, орден Дружбы народов, орден «За заслуги перед Отечеством» 3-й степени, орден Петра Великого, болгарский орден Кирилла и Мефодия, многие медали СССР и России. 8 сентября 2003 года в день 80-летия поэта за особые заслуги перед отечеством президент России Владимир Путин вручил ему высшую награду страны — орден Святого апостола Андрея Первозванного.

Поэтические вечера Расула Гамзатова с успехом проходили в разные годы в махачкалинских и московских театрах и концертных залах, а также в культурных центрах Софии, Варшавы, Берлина, Будапешта и во многих других залах.

По произведениям поэта в Ленинградском театре оперы и балета поставлен балет «Горянка», в Петербургском большом театре комедии осуществлена постановка спектакля «Мой Дагестан», на сцене аварского музыкального драматического театра им. Г. Цадасы поставлены спектакли «В горах мое сердце», «Берегите матерей», «Горянка» и др. Пьеса «Горянка» поставлена на сценах многих театров бывшего СССР.

О жизни и творчестве народного поэта написаны и изданы книги известных литературоведов: К. Султанова, В. Огнева, В. Дементьева и др. О нем сняты документальные и телевизионные картины такие, как «В горах мое сердце», «Кавказец родом из Цада», «Белые журавли», «Расул Гамзатов и Грузия» и др. По его произведениям сняты художественные фильмы «Горянка» и «Сказание о храбром Хочбаре».

Расул Гамзатов был во многих странах Европы, Азии, Африки, Америки. Он был в гостях у многих известных государственных деятелей, у королей и президентов, писателей и художников. Его дом в ауле Цада и Махачкале посетили много гостей мирового значения.

Его семья: жена Патимат, скончалась в 2000 году, три дочери и четверо внучек. Отец умер в 1951 году, а мать — в 1965 г. Двое старших братьев пали в сражениях Великой Отечественной войны. В Махачкале живет его младший брат Гаджи Гамзатов — академик Российской академии наук.

3 ноября 2003 года сердце поэта остановилось, похоронен он в Махачкале на кладбище у подножия горы Тарки-Тау, рядом с могилой жены Патимат.

Гамзат Цадаса

Мудрость

Неутомимый пахарь

Поседелый, как сказанье,
И, как песня, молодой.

Н. Тихонов

Эпиграфом к рассказу о Цадасе можно было бы взять и другие слова Николая Тихонова – не стихи, а прозу: «Это был самый острый ум современной Аварии, поэт, убивавший словом врагов нового, мудрец, искушенный во всех тонкостях народного быта, беспощадный ко всему ложному, смелый борец с невежеством, глупостью, корыстью…». Я не знаю характеристики более емкой и точной. Тихонов познакомился с Гамзатом в 1933 году в Хунзахе близ Цада. Имя поэта было уже тогда знаменито на его родине. Но ни одно его стихотворение еще не было переведено на русский язык. Первые переводы его стихов: «Радиомачта на сакле соседа», «Наставление» и «Кинжал» – увидели свет годом позже в «Дагестанской антологии».

Цадаса означает «цадинский». По-русски – «огненный». Ныне название маленького аварского аула Цада известно едва ли не каждому любителю поэзии. Цада воспет во многих стихах Расула Гамзатова. Небольшое это селенье дало большой советской отчизне двух замечательных поэтов. И первым из них был отец Расула, народный поэт Дагестана Гамзат Цадаса. Здесь и сейчас стоит каменная сакля, построенная руками Гамзата и его жены Хандулай. Она прилепилась к лобастому взгорью и окружена гладкими глыбами валунов, бог весть когда упавших оттуда, сверху. Теперь в ней мемориальный музей Цадасы.

2007 год – год 130-летия со дня рождения Гамзата. Далеко за туманными перевалами времени лежит его юность, та, почти уже легендарная пора, когда он, четырнадцатилетний аульный мальчик, написал первые свои сатирические стихи… Но так ярка, так крупна его личность, что – удивительно – чем дальше уходят годы, тем все больше и больше находят в горах живых значительных сведений о его детстве, юности, начале творческой деятельности. Не совсем верно присловье: «память забывчива». Людская память отзывчива на доброе… Она сохранила ранние, не знавшие печатного станка стихи Цадасы и дала возможность их воскресить. Она вызвала к жизни многочисленные воспоминания современников, редкий образец единодушия в оценке личности поэта, его места в общественной жизни народа.

При жизни, познав успех и славу, Цадаса скупо оделял своих биографов сведениями о себе. Стремление быть таким, как все, едва ли не самая заметная черта его облика. Впрочем, стремление – не то слово. Тут сама человеческая суть… Время сторицей воздало Гамзату Цадасе за эту скромность.

Цадаса прожил 74 года, умер в 1951-м. Но у всего, что он начинал, что делал, счастливое продолжение. Он заложил основы современного аварского литературного языка. Первым в Аварии заговорил с народом через газету агитационным стихом, продиктованным революцией. Его сатира и сегодня в строю. Ему обязана зарождением национального репертуара аварская драматургия.

А началось с озорных стихов неунывающего муталима, ученика мечетской школы. Гамзат рано осиротел. Опекун отдал его в науку, и обучение это длилось ни много ни мало двадцать лет. Два десятилетия скитаний из аула в аул, от наставника к наставнику в поисках науки истинной, не затемненной чадом фанатизма.

Однако двадцатилетний курс наук дал Гамзату совершенное знание арабского языка, с помощью которого ему раскрылись философия, история, юриспруденция, географическое познание мира. Труды восточных литературоведов познакомили его с крупнейшими именами и явлениями европейской литературы: Вольтером, Гете, Гюго. Что же касается классической поэзии Востока – она на всю жизнь одарила его многими сокровищами.

Долгий искус учения был для Цадасы суровой школой бесценного познания жизни. Народной жизни. Муталим, неимущее дитя аула… В урожайный год сыт горсткой муки, полученной от сердобольной крестьянки. В неурожайный – голоден, как всякий бедняк. Все беды и радости крестьянства были переплетены с долей мечетского сироты-школяра.

Волей судеб Гамзат несколько лет был муллою, дибиром. Потом от духовного звания добровольно отказался. Об этом поэт обстоятельно рассказывает в поэме «Моя жизнь», словно оправдываясь перед кем… Уж больно долго допекали его злопыхатели и «ортодоксы» от литературы этим «мулльством». Но главным в его судьбе всегда оставалась песня. Песня, говоря словами его земляка и друга, Сулеймана Стальского, горячая, как обжигающая рот пища.

… Правдивое стихотворное слово издавна ценилось в Аварии высоко. Здесь любили и почитали поэтов. Хотя в то же время званию стихотворца сопутствовало что-то вроде иронического пренебрежения: «Не солидное, мол, занятие!» В Аварии редкостью была тогда печатная книга на родном языке. Но уже сложилась, имела богатую историческую почву литература письменная. Стихи писались, а не только пелись.

Профессор А. Жирков рассказывал о «картине деятельной литературной жизни», увиденной им в Аварии в 1923 году: «Песни появляются, можно сказать, почти еженедельно. Песни не анонимные, относящиеся не к коллективному творчеству, но имеющие определенного автора, всем известного, откликающегося зачастую на злобу дня… песню эту можно не только петь, можно ее и читать. Ее на самом деле читают, обсуждают, критикуют, а если признают за великое произведение искусства, то и комментируют. Словом, мы наблюдаем полную и развитую аналогию с тем, что мы видим в нашей европейской литературной жизни».

В эту деятельную литературную жизнь Цадаса внес новую ноту. Придал, как он говорил, «древней аварской пандуре третью струну». До него в аварской поэзии преобладала любовная лирика. «Третьей струной» стало реалистическое изображение повседневной жизни, обличительный пафос стихов.

…В 20-е годы складывается знаменитая книга Цадасы «Метла адатов» (1934). Народное начало определило содержание и форму его сатиры, восходящей к истокам фольклорного юмора, к традиционным аварским жанрам посланий, монологов, «споров», обращений. Своим стихом поэт боролся против заплесневелых обычаев-адатов: кровной мести, униженности женщины, невежества. Он говорил: «Я применил жанр сатиры к воспеванию новой, советской жизни». Порицая и клеймя дурное наследие прошлого, он воспитывал человеческие души для перемен, рождаемых революцией.

Мне впервые пришлось встретить Цадасу в год выхода «Метлы адатов», когда он из Цада приехал в Махачкалу на Первый съезд писателей Дагестана. Каким он запомнился? Лицо его, крупной лепки, прокаленное горным солнцем, не было красиво. Но оно было необычайно привлекательно выражением сосредоточенной мысли, доброты, спокойной силы. При коренастой, плотной фигуре – легкая, неслышная поступь. Одет Цадаса был, как обычно одеваются почтенные горцы: в папахе, суконная рубаха до колен перетянута по талии ремешком с серебряными украшениями (костюму этому Гамзат не изменил до конца жизни).