Элеонора Петерсон: Летом 1825 получив отказ от родителей Амалии, Тютчев уехал в отпуск, вернулся в 1826 г. А 5 марта свадьба Тютчева. Я – вдова русского дипломата (Элеонора Петерсон была на четыре года старше.) О нашей свадьбе никто не знал, даже родители поэта. Ведь я была лютеранкой, а он православного вероисповедания. Возникли трудности не только с получением родительского благословения, но и разрешения церковного. Мы скрывали свой брак. Сказать, что любила Тютчева – ничего не сказать, я его боготворила.

В 1838 году Элеонора Петерсон пережила страшное потрясение: «Пожар на корабле, где я находилась с тремя детьми. Этот несчастный случай подорвал мое здоровье.» Простуда и волнение сделали свое. Через 3 месяца после этого события Элеонора скончалась в страданиях. Смерть жены потрясла Тютчева. Он поседел в одну ночь. Это стихотворение он посвятил ей: Еще томлюсь тоской желанья…

Как это было… Тютчев только что окончил Моско- вский университет со степенью кандидата словесных наук и был определен на службу в коллегию иностранных дел в Петербурге. На домашнем совете было решено, что с блестящими способностями Феденьки можно сделать карьеру дипломата. И в середине 1822 года Тютчев едет в Германию в Мюнхен, где получает место сверх читанного чиновника при русской миссии. Никто не знал, что его отъезд обернется разлукой.

Именно здесь, за границей, начинается его личная жизнь, полная страстей и горестей, здесь он начнет создавать изумительные стихи, посвященные своим возлюбленным. Здесь повстречает первую любовь, впервые женится, переживет смерть первой жены, женится вторично, испытывая пылкие чувства.

В 1836 году он встретил и полюбил Эрнестину Дернберг, молодую вдову, на семь лет моложе поэта. Она была из первых красавиц Мюнхена, ее красота сочеталась с блестящим умом и прекрасным образованием. Эрнестине он посветил немало стихотворений, одно из них: Люблю глаза твои…

Через год после смерти первой жены в 1839 году обвенчался с Эрнестиной. А осенью 1844 года вместе с женой и младшими детьми Марией и Дмитрием возвращается в Россию в Петербург. Дочери от первого брака временно остаются в Германии под присмотром теток. В 1845 он привезет дочерей в Россию. Дарья и Екатерина будут учиться в Смольном институте благородных девиц. Вместе с дочерьми воспитывалась в Смольном институте и Е.А. Денисьева.

Это было целое событие в моей жизни - скажет Эрнестина. Не перестаешь удивляться силе любви этой женщины, ее умению прощать, когда читаешь о том, что Эрнестина, видевшая страдания Денисьевой, скажет: Его скорбь для меня священна, какова бы ни была причина. Аксаков писал: Какой же была ее радость и скорбь при чтении этого привета, замогильного такого привета, такого признания ее подвига жены, её дела любви. Жена пережила Тютчева на 21 год.

Е. А. Денисьева Последняя любовь поэта. Фотография 1860-е гг. О, как убийственно мы любим, Как в буйной слепоте страстей Мы то всего вернее губим, Что сердцу нашему милей! 1851 г. О, как на склоне наших лет Нежней мы любим и суеверней… Сияй, сияй, прощальный свет Любви последней, зари вечерней! 1854 г.

«Принадлежала я к старинному, но обедневшему дворянскому роду. Рано лишилась матери и была на попечении тетушки, инспектрисы Смольного института. Она любила меня как дочь. Рано начала вывозить в свет. Бывали мы в доме Тютчевых, с Федором Ивановичем встречались в Смольном, когда он посещал своих дочерей. Наши отношения вылились в светский скандал.»

«Однако с семьей Тютчев не порывал и никогда не смог бы решиться на это. Привязанность к жене совмещалась с любовью ко мне, и это вносило в его отношение к обеим женщинам мучительную раздвоенность. Передо мной навсегда закрылись двери домов, где я прежде была желанной гостьей. Отец от меня отрекся.»

Тютчев писал: Никогда человек не стал бы столь любим другим человеком, сколь я любим ею, в течение одиннадцати лет не было ни одного дня в ее жизни когда, дабы упрочить мое счастье, она не согласилась бы, не колеблясь ни мгновенья, умереть за меня. Она, не колеблясь ни мгновенья, готова умереть за меня.

Денисьевский цикл стихов вошел в сокровищницу мировой поэзии, а Е.Денисьева, благодаря стихам, обрела бессмертие. 4 августа 1864 Е. Денисьева умирает от скоротечной чесотки. Тютчев себя винит в ее смерти, раскаяние не покидает. На годовщину ее смерти он напишет стих, где вновь вспоминает о своей любви к Денисьевой: Сегодня, друг мой, 15 лет минуло…

А. М.Крюденер: «Мы познакомились во второй половине 1823 г. Я была пятью годами моложе его. Отец мой был дипломатом. Мы почувствовали симпатию друг к другу. Часто совершали прогулки по прекрасному Дунаю. Памятью о тех временах навеяно стихотворение: Я помню время золотое…

Через 30 лет после их последней встречи (1870) они вновь увиделись в Карсбадене на лечении летом 1870 г. В это время сюда съезжалась вся европейская и русская знать, многие знали Тютчева. Но самой радостной была встреча с Амалией. Прогулки с пожилой но все еще сохранявшей привлекательность графиней, вдохновили Тютчева на создание прекрасного стихотворения Я встретил вас… (на стихи положен романс Я встретил вас).

Последняя его встреча произошла 31 марта 1873 г., разбитый параличом поэт увидел у своей постели Амалию. Лицо его просветлело, в глазах показались слезы. Он долго смотрел на нее, не говоря ни слова. Амалия пережила Тютчева на 15 лет. Ей он посвятил стихотворения: Я помню время золотое…, Твой милый взор, Я встретил, Я знал ее….

–Тютчев сумел в своей любовной лирике отразить противоречивость этого чувства. Любовь, по мнению Тютчева, несет ему и счастье, и страдание, это роковой поединок двух сердец, это борьба, в ней есть победитель и побежденный. –Главное, что увидел и высоко оценил Тютчев в женщине это – силу чувства, ее способность на подвиг, на самопожертвование, на самоотдачу. –Конечно, можно по разному относиться к роковым страданиям Тютчева к разным женщинам. Но поэт – вне осуждения. Оправданием для него служит любовь женщин, которые его боготворили. Надо иметь немало внутренних достоинств, чтобы быть любимым такими женщинами. Тютчев был необыкновенно галантен, изысканно вежлив с женщинами, и это располагало, это притягивало женщин к поэту. Кроме того, он был блестящим собеседником и увлекательным рассказчиком.

Ж изнь поэта должна быть мучительной, с надрывами и переломами, иначе не родятся на свет стихи,способные потрясать и захватывать. А когда драмой его жизни становится любовь — не простая, не освященная церковью, не принятая обществом, — его творчество становится пронзительным вечным. Такова судьба русского певца любви Федора Тютчева. Его сердце разрывалось пополам между двумя женщинами: подругой, верной женой, матерью его детей, боготворимой возлюбленной Эрнестиной Федоровной Тютчевой и молоденькой
Лелей Денисьевой — его последней и великой земной страстью. Федор Иванович носил древний дворянский герб и звание камергера двора его величества. Овдовев, он был счастливо женат во второй раз на благородной гордой женщине, достойной любви великого поэта,
имел взрослых детей и «теплое место» старшего петербургского цензора. Но закат его жизни не был светлым, тихим и радостным. Его, влюблявшегося за свою жизнь не раз в опытных замужних женщин, в сорок семь лет потрясла сильная страсть к юной девушке. Именно о ней он писал:

«О, как на склоне наших лет
Нежней мы любим и суеверней.
Сияй! Сияй, прощальный свет
Любви последней, зари вечерней».

Но он не смог вырвать из сердца и святой любви к своей жене, которую, как он сам мучительно осознавал, смертельно оскорбил открытой связью с молодой женщиной. Его страстные, полные любви письма к мудрой и гордой красавице Эрнестине не сохранились: она сама сожгла их на его глазах, когда упорная измена мужа стала приносить любящей женщине невыносимые страдания. И об этом тоже есть горькие стихотворные строки у измученного страстями поэта:

«Она сидела на полу
И груду писем разбирала,
И, как остывшую золу,
Брала их в руки и бросала...»

Но в итоге страдали все. Бесконечно страдал сам Федор Иванович, продолжая преклоняться перед своей женой и страстно, по-земному обожать юную Лелю. Страдала его молодая любовница, строго безапелляционно осужденная обществом за этот разбитый брак. Тютчеву не нужно было выдумывать страсти для своих произведений. Он просто записывал то, что видел своими глазами, что пережил собственным сердцем.

Любовь к чужому мужу заставила Лелю вести странную жизнь. Сама она оставалась «девицей Денисьевой», а ее дети носили фамилию Тютчевых. Фамилию, но не дворянский герб. Ее положение очень напоминало то, в каком многие годы прожила княжна Долгорукая, морганатическая жена Александра II. Но в отличие от своей наперсницы по несчастью, Леля Денисьева была не столь сильна духом, да и ее
возлюбленный не так всесилен. От ненормальности своего положения, открытого презрения общества, часто посещавшей нужды, она страдала чахоткой, которая медленно, но верно сводила еще молодую женщину в могилу.

Видя медленное умирание обожаемой женщины, Тютчев запаниковал. Пользуясь своими близкими знакомствами при дворе, он приглашал к Леле самых известных врачей. Но даже лейб-медики ничего не могли поделать: чахотка была следствием постоянного душевного надрыва и лечить ее медицинскими средствами было бесполезно. Поэт с тоской видел, как угасает его последняя любовь и последний смысл жизни. Тютчев очень хорошо осознавал значение Лели для своей жизни, и не ошибся.

Подрывали ее здоровье и частые роды. Своего последнего ребенка Леля родила за два месяца до смерти. От былой красоты, веселости, жизни остался только призрак — бледный, почти невесомый... Леля Денисьева умерла на руках Тютчева 4 августа 1864 года, через четырнадцать лет после начала их мучительного романа.

«Весь день она лежала в забытьи, И всю ее уж тени покрывали...» -- писал потом об этих кошмарных днях поэт. Убитый горем, перед остывающим телом любимой женщины, Тютчев... пишет к жене. К единственному самому дорогому среди оставшихся живых людей. Пишет о том, что жизнь его потеряла смысл.

В смерть Лели он долго не мог поверить. Уже не молодой, вовсе разболелся, сгорбился, но домой, в свой богатый особняк, под попечительство все еще любящей жены вернуться не мог. Он тихо страдал в маленьком неприметном доме на тихой Коломенской, где жила Леля, в окружении своих младших незаконных детей — Лелиных детей. И медленно сходил с ума.

Видя это, Эрнестина Федоровна в очередной раз переступила через гордость и сама пришла к нему. Чтобы приглушить его боль, оторвать от мест, где все напоминало ему Лелю, она увезла его — больного, покорного – из России. Жена и старшие дочери поэта, простившие его измены матери при виде этого отчаянного горя, перевозили его с курорта на курорт, показывали лучшим докторам, с благородным тактом старались развлечь и отвлечь. Но он не хотел забывать. Он нигде не мог найти покоя, беспрестанно, до самой смерти, переезжая с места на место. Парижская выставка 1867 года, великосветский Петербург, чванливая Женева, блистательная Ницца, курорты, курорты... Везде он чувствовал ее присутствие, с ней сверял свои впечатления. И в годовщину ее смерти тоска Тютчева по Леле была столь же пронзительна:

«Завтра день молитвы и печали
Завтра память рокового дня...
Ангел мой, где б души не витали
Ангел мой, ты видишь ли меня?»

Тютчев пережил Лелю на девять лет и умер в далекой от дорогой ее могилы Италии. Но его последняя признательность досталась все же Эрнестине Федоровне — верной, любящей, всепрощающей:

«Все отнял у меня казнящий бог:
Здоровье, силу воли, воздух, сон,
Одну тебя при мне оставил он,
Что б я ему еще молиться мог».

Елена РОМАНОВА.

Одно из самых знаменитых стихотворений Фёдора Тютчева - «Я встретил вас, и всё былое…» - было написано им 145 лет назад, 7 августа 1870 года. Поэт посвятил его уже 62-летней на тот момент баронессе Амалии фон Крюденер, любовь к которой пронёс через всю свою жизнь.

Младая фея

Они познакомились в Мюнхене, будучи в то время, пожалуй, ещё практически детьми. Нетитулованный дворянин, секретарь русского посольства Фёдор Тютчев (или Теодор Тютчефф, как называли его на немецкий манер) тогда едва отпраздновал своё 19-летие. Амалии и вовсе было 14. Однако девушка поразила будущего знаменитого поэта своей утончённой красотой.

«И на холму, там, где, белея,

Руина замка вдаль глядит,

Стояла ты, младая фея,

На мшистый опершись гранит,

Ногой младенческой касаясь

Обломков груды вековой;

И солнце медлило, прощаясь

С холмом, и с замком, и с тобой».

Такие строки он напишет много позже. О том, что они посвящены именно баронессе, свидетельствует письмо второй жены Тютчева Эрнестины к своей падчерице, дочери Тютчева от первого брака Дарье Фёдоровне. Написано оно было уже после смерти и поэта, и самой Амалии: «…Я получила почту с сообщением моего брата о смерти графини Амалии Адлерберг... Меня никогда не связывала дружба с гр. Амалией, но она — одна из самых старинных моих знакомых, моя память всё ещё видит её красивой и стройной, как нимфа, в Эглофсгейме под Ратисбонном в 1827 году… И вот эта младая фея, воспетая папá в одном из самых свежих и восхитительных его стихотворений в ту пору, когда он и сам был молод, - и вот она перешла на другой берег, где уже больше не старятся…».

Но вернёмся во времена юности наших героев. Конечно, Фёдор Иванович был очарован и сражён. И даже, как считают историки, пытался просить руки юной баронессы, хотя никаких свидетельств этому не сохранилось.

По одной из версий, Тютчев пытался просить руки юной баронессы. Фото: Commons.wikimedia.org

Однако у родителей девушки были другие планы. Ей приготовили более выгодную партию - юную Амалию выдавали замуж за «старого и неприятного» секретаря русской дипломатической миссии барона Александра Сергеевича Крюденера. Влюблённый Тютчев был раздавлен. Он немедленно и тайно вызвал барона на дуэль. Но счастливый жених отказался, придравшись к какому-то незначительному нарушению дуэльного кодекса.

Муж - ненавистный страж

Судьба развела их. Амалия родила барону сына, а Фёдор преподнёс своим родным настоящий «сюрприз», тайно обвенчавшись со вдовой русского дипломата Александра Петерсона. Элеонора была старше Тютчева почти на шесть лет, и имела от первого брака троих детей.

Любил ли он её или женился, пытаясь забыть свою истинную страсть? Сложно сказать. В письмах родным он так пояснял свой выбор: «...Эта слабая женщина обладает силой духа, соизмеримой разве только с нежностью, заключённой в её сердце... Я хочу, чтобы вы, любящие меня, знали, что никогда ни один человек не любил другого так, как она меня... Не было ни одного дня в её жизни, когда ради моего благополучия она не согласилась бы, не колеблясь ни мгновенья, умереть за меня!»

Элеонора была старше Тютчева почти на шесть лет. Фото: Commons.wikimedia.org

Между тем, с баронессой фон Крюденер ему приходилось то и дело сталкиваться в обществе. Была ли у них тайная связь? Никто не знает, никаких подлинных свидетельств не сохранилось. Однако то, что красавица Амалия всё ещё будоражила чувства поэта, свидетельствуют хотя бы стихотворения, которые он продолжал посвящать первой любви.

«Ты любишь, ты притворствовать умеешь, -

Когда, в толпе, украдкой от людей,

Моя нога касается твоей,

Ты мне ответ даёшь и не краснеешь!

Всё тот же вид рассеянный, бездушный,

Движенье персей, взор, улыбка та ж...

Меж тем твой муж, сей ненавистный страж,

Любуется твоей красой послушной».

Кстати, именно благодаря Амалии стихи Тютчева увидели свет в «Современнике» Пушкина. Фон Крюденеры собирались переезжать в Россию и перед отъездом Фёдор Иванович попросил баронессу передать Александру Сергеевичу рукопись лично в руки. Амалия сдержала обещание, и все привезённые ею стихи были опубликованы в журнале за скромной подписью Ф.Т.

Роман с императором

С приездом в Санкт-Петербург начинается эра истинного блистания Амалии в свете. Ею были очарованы и Тургенев, и Пушкин. «Вчера был вечер у Фикельмонов. Было довольно вяло, - сообщает князь Пётр Вяземский в письме своей жене. - Один Пушкин palpitoit de l`interet du moment (трепетал от вспыхнувшего интереса - фр.), краснея взглядывал на Крюднершу и несколько увивался вокруг неё».

Амалией были очарованы Тургенев, Пушкин и даже сам Николай I. Фото: Commons.wikimedia.org / Йозеф Карл Штилер

Да что там Пушкин! Баронессой увлёкся сам император! Весь двор шептался об их далеко не платонической связи. По высочайшему соизволению Николая I она даже получила в дар имение с парком.

А у Тютчева между тем развивался бурный тайный роман с вдовой барона Дернберга Эрнестиной. Этот роман и погубил жену Фёдора Ивановича.

Эрнестина стала второй женой Тютчева. Фото: Commons.wikimedia.org

Узнав о неверности мужа, Элеонора Фёдоровна пыталась покончить с собой. Она нанесла себе несколько ударов в живот кинжалом. Однако ранения не были смертельными. Элеонора выбежала на улицу, где лишилась сознания. Соседи принесли её домой. Вернувшийся от любовницы Тютчев был потрясен. Он дал клятву жене никогда больше не видеться с Эрнестиной. И даже временно увёз семью в Россию, чтобы быть дальше от искушения. Тем не менее, организм женщины был ослаблен пережитым потрясением. И спустя некоторое время она скончалась от банальной простуды.

Говорят, Тютчев за одну ночь поседел от горя. В письме другу, поэту Жуковскому он спрашивает: «Что обыкновеннее этой судьбы - и что ужаснее? Всё пережить и всё-таки жить...» Получив это письмо, Жуковский записал в дневнике недоуменную реплику: «Он горюет о жене, которая умерла мучительной смертью, а говорят, что он влюблён в Мюнхене».

Между тем спустя четыре месяца после смерти Элеоноры состоялась тайная помолвка Тютчева и Эрнестины Дернберг.

Однако семейная жизнь не заладилась у поэта и на этот раз. Надломленный душой, он практически с первых же дней начал изменять и Эрнестине.

Прощальный поцелуй

О любви своей юности Амалии Теодор, однако, никогда не забывал.

«Видаете ли Вы когда - либо госпожу Крюденер? - пишет Тютчев своим родителям. - У меня есть все основания полагать, что она не так счастлива в своём блестящем положении, как я того желал бы. Какая милая, превосходная женщина, как жаль её. Столь счастлива, сколь она того заслуживает, она никогда не будет!»

«Младая фея» к тому времени уже похоронила первого мужа и вышла замуж повторно, за графа Николая Адлерберга.

Предпоследняя их встреча с Тютчевым произошла в Карлсбаде, где отдыхала вся европейская знать. Здесь Амалия и увидела постаревшего Теодора, приехавшего лечить на воды свою подагру.

Именно после этой встречи поэт напишет своё знаменитое «Я встретил вас…»

« Я встретил вас - и всё былое
В отжившем сердце ожило;
Я вспомнил время золотое -
И сердцу стало так тепло...»

В последний раз Фёдор Иванович увиделся с графиней за два месяца до своей смерти. Фото: Commons.wikimedia.org

В последний раз Фёдор Иванович увиделся с графиней 31 марта 1873 года, за два месяца до смерти. Она приехала навестить его, узнав о болезни - апоплексическом ударе. И проститься. Тютчев писал дочери Даше: «Вчера я испытал минуту жгучего волнения вследствие моего свидания с графиней Адлерберг, моей доброй Амалией Крюденер, которая пожелала в последний раз повидать меня на этом свете и проститься со мной. В её лице прошлое лучших моих лет явилось дать мне прощальный поцелуй».

Она пережила его на целых пятнадцать лет! О последних годах Амалии написала Ольга Николаевна, королева Вюртембергская: «Теперь ещё, в 76 лет, несмотря на очки и табакерку, она всё ещё хороша собой, весела, спокойна и всеми уважаема и играет то, что всегда хотела, - большую роль в Гельсингфорсе».

Амалия умерла в 1888 году на руках у любящего мужа.

Графиня Элеонора Ботмер (Eleonore Sophie Louise Christine Grfin von Bothmer; 1800-1838), в первом браке Петерсон , во втором браке Тютчева - первая жена поэта Фёдора Ивановича Тютчева.

Биография

Эмилия Элеонора фон Ботмер родилась 19 октября1800 году в семье немецкого дипломата, графа Карла-Генриха-Эрнеста фон Ботмера (1770-1845) и его жены Анны, урождённой баронессы фон Ганштейн (1777-1826). Элеонора была старшим ребенком, у неё было восемь братьев и три сестры.

Семья часто путешествовала по роду службы отца - в Италию, Францию и Швейцарию. Все дочери графа получили классическое домашнее воспитание. К шестнадцати годам Элеонора превратилась в красивую светскую барышню с безупречными манерами, свободно говорившую на немецком и французском языках. Многие считали Элеонору «бесконечно очаровательной».

В 1818 году Элеонора стала женой русского дипломата, секретаря российской миссии в Мюнхене Александра Христофоровича Петерсона. В 1825 году она овдовела и осталась с четырьмя сыновьями на руках. У Элеоноры был скромный дом в Мюнхене на Каролиненплатц, как раз напротив здания русской миссии. На вечерах, даваемых этой миссией молодая, прелестная графиня - вдова в феврале 1826 года познакомилась с Федором Тютчевым, прибывшим в баварское посольство сверхштатным помощником секретаря. Сближение происходило стремительно. Элеонора влюбилась в Тютчева сразу и беззаветно.

Второй брак и семья

В марте 1826 года 25-летняя Элеонора Петерсон тайно обвенчалась с 22-летним Фёдором Тютчевым. Ещё два года многие в Мюнхене, по свидетельству Генриха Гейне, не знали об этой свадьбе (юридический брак Фёдора Тютчева с Элеонорой Петерсон состоялся лишь 27 января 1829 года). Таким образом, Тютчев породнился разом с двумя старыми аристократическими фамилиями Баварии (Ботмер и Ганштейн) и попал в целый сонм немцев-родственников.

Брак был счастливым. В лице Элеоноры Тютчев обрел любящую жену, преданного друга и неизменную опору в трудные минуты жизни. Фёдор Иванович спустя годы признавался:

В 1830 году Элеонора провела полгода в России, где её сердечно приняла вся семья Тютчевых. В это время Долли Фикельмон записала в своём дневнике:

Письма Элеоноры к родным рисуют её как женщину любящую, чуткую, боготворившую мужа, но, по-видимому, серьёзные умственные запросы были ей чужды. Деловая и хозяйственная сторона семейной жизни Тютчевых лежала всецело на ней. В Мюнхене Элеонора сумела создать уютный и гостеприимный дом, несмотря на то, что при очень скромном жалованьи Тютчева и сравнительно небольшой денежной помощи его родителей ей едва удавалось сводить концы с концами. И всё же первые семь лет их супружеской жизни (до 1833 года) были временем почти безоблачного семейного счастья.

В феврале 1833 года, на балу, произошла первая встреча Фёдора Тютчева с его будущей второй женой, баронессой Эрнестиной Дёрнберг, занимавшей одно из первых мест в ряду мюнхенских красавиц. В Эрнестине поэт нашёл, помимо красоты, ума, блестящей образованности, глубокую духовную близость. Она совершенно затмевала милую и обаятельную, по общему признанию, но неяркую Элеонору. Поняв опасность, Элеонора делала всё возможное, чтобы сохранить семью. Однако Тютчева уже ничто не могло остановить. Элеонора впала в отчаяние и в мае 1836 года попыталась кончить жизнь самоубийством, ударив себя несколько раз кинжалом. Несчастья не произошло - кинжал был от маскарадного костюма. Увидев кровь, Элеонора в отчаянии выбежала на улицу и упала без чувств. Соседи принесли её домой, а вскоре примчался взволнованный муж. В течение суток жизнь Элеоноры находилась в опасности. Она оправилась физически, но нервное потрясение не прошло. Тютчев клятвенно пообещал жене разорвать отношения с баронессой Дёрнберг. Супруги договорились покинуть Мюнхен. В начале мая 1837 года, получив 4-месячный отпуск, Тютчев с семьёй выехал в Россию.

В Петербург Тютчев вернулся 25 марта 1865 г. Вернулся к новым могилам. Вскоре после его возвращения, 2 мая, умерла от скоротечной чахотки 14-летняя дочь Тютчева и Денисьевой Елена, в тот же день скончался от этой болезни и их третий ребенок, младенец Николай. Лишь старший сын Федора Ивановича и Елены Александровны – Федор Федорович Тютчев – надолго пережил своих родителей.
За этими потерями последовали другие. В 1866 г. Тютчев хоронит свою 90-летнюю мать. На протяжении 1870 г. умирают старший сын поэта Дмитрий и единственный брат Николай. В 1872 г. скончалась от чахотки младшая дочь Тютчева Мария, жена героя обороны Севастополя (1854–1855) контр-адмирала Николая Алексеевича Бирилева (1829–1882). Недосчитывается Тютчев и многих своих сверстников, многих завсегдатаев того круга, к которому он принадлежал.

Но никогда Федор Иванович не терял интереса к «живой жизни», к окружающей действительности. «Живая жизнь» была связана для него прежде всего с общественно-политическими интересами.
Жадного интереса к политике не могли поколебать в Тютчеве и первые угрожающие симптомы в состоянии его здоровья. В начале декабря 1872 г. поэт утратил свободу движения левой рукой и ощутил резкое ухудшение зрения; его начали одолевать мучительные головные боли.
Однако даже после удара, случившегося на прогулке утром 1 января 1873 г. и парализовавшего всю левую половину тела, Тютчев, «прикованный к постели, с ноющею и сверлящею болью в мозгу, не имея возможности ни подняться, ни перевернуться без чужой помощи, голосом едва внятным, истинно дивил и врачей, и посетителей блеском своего остроумия и живостью участия к отвлеченным интересам. Он требовал, чтобы ему сообщали все политические и литературные новости...»

О прежней ясности тютчевского ума можно судить по письмам, которые поэт диктовал, а некоторые и писал собственноручно во время своей болезни. Пытался он также сочинять стихи. Из всех подобных попыток значительно и по своему содержанию, и по силе словесного выражения только одно четверостишие, обращенное к жене:

Все отнял у меня казнящий бог:
Здоровье, силу воли, воздух, сон,
Одну тебя при мне оставил он,
Чтоб я ему еще молиться мог.
(1873)

Менее всего был способен Тютчев «мужественно покориться» неизбежному и примириться со своим недугом. По словам Эрнестины Федоровны, он испытывал «отчаянное и яростное, неудержимое, лихорадочное желание жить». Он требовал, чтобы к нему допускали всех, кто приезжал осведомляться о его здоровье. В памятной книжке его жены чуть ли не ежедневно отмечаются имена лиц, навещавших больного поэта. Среди этих посещений одно в особенности его тронуло. Это было посещение графини А. М. Адлерберг, в первом браке Крюденер.

Взаимоотношения Амалии с Тютчевым, продолжавшиеся целых полвека, говорят о том, что она сумела оценить поэта и его любовь. Но она или не смогла, или не захотела связать с ним свою судьбу. Несмотря на это, их дружба-любовь длилась всю жизнь...
Ее первый муж А. С. Крюденер, с которым она обвенчалась в далеком 1825 г., успешно сделал свою дипломатическую карьеру. Уже в 1830-х гг. Амалия играла первостепенную роль в петербургском свете и пользовалась громадным влиянием при дворе. После смерти А. С. Крюденера (1852), который был двенадцатью годами старше ее, Амалия Максимилиановна вышла замуж за высокопоставленного государственного деятеля, графа Николая Владимировича Адлерберга (1819–1892), бывшего к тому же сыном влиятельнейшего министра императорского двора Владимира Федоровича Адлерберга (1791–1884). В то время (1854) ей исполнилось сорок шесть лет, но она все еще оставалась красавицей, и, между прочим, новый муж был моложе ее на одиннадцать лет...
При всем том Тютчев, который довольно часто встречался и обменивался письмами с Амалией и был очень проницательным человеком, едва ли ошибался, говоря о ней следующее: «У меня есть некоторые основания полагать, что она не так счастлива в своем блестящем положении, как я того желал бы. Какая милая, превосходная женщина, как жаль ее. Столь счастлива, сколь она того заслуживает, она никогда не будет».

Поставив многое на карту ради «карьеры», Амалия Максимилиановна все же сохранила живую душу. Об этом ясно свидетельствует ее отношение к Тютчеву. Много раз и притом совершенно бескорыстно (ведь Тютчеву нечем было ей отплатить) она оказывала поэту важные услуги. Это сильно смущало его. В 1836 г. Федор Иванович сказал об одной из таких ее услуг: «Ах, что за напасть! И в какой надо было мне быть нужде, чтобы так испортить дружеские отношения! Все равно, как если бы кто-нибудь, желая прикрыть свою наготу, не нашел для этого иного способа, как выкроить панталоны из холста, расписанного Рафаэлем... И, однако, из всех известных мне в мире людей она, бесспорно, единственная, по отношению к которой я с наименьшим отвращением чувствовал бы себя обязанным».
Позволительно усомниться, что Тютчева так уж безнадежно огорчали заботы Амалии о нем: ведь они как бы подтверждали ее неизменную глубокую симпатию. В 1836 г. поэт полушутливо-полусерьезно просит своего тогдашнего друга князя Ивана Сергеевича Гагарина: «Скажите ей, что если она меня забудет, ее постигнет несчастье». Но Амалия не смогла забыть Тютчева. Сам же он продолжал ее любить всегда, хотя это была уже скорее нежная дружба, чем любовь. В 1840 г. он писал родителям об очередной встрече с ней в окрестностях Мюнхена: «Вы знаете мою привязанность к госпоже Крюденер и можете легко себе представить, какую радость доставило мне свидание с нею. После России это моя самая давняя любовь... Она все еще очень хороша собой, и наша дружба, к счастью, изменилась не больше, чем ее внешность».

Едва ли будет натяжкой предположение, что Федор Иванович значил в судьбе прекрасной Амалии Максимилиановны никак не меньше, а может быть, и больше, чем она в судьбе поэта. Среди поглощавших жизнь Амалии постоянных и, конечно, очень напряженных забот, связанных с ее высоким положением, Тютчев был для нее, надо думать, ярчайшим воплощением всего того в мире, ради чего вообще стоит жить.
Но, конечно, и для Тютчева, любовь которого всегда вбирала в себя всю полноту его личности, Амалия Максимилиановна оставалась живым выражением прошедшего, расцветшего в Германии «великого праздника молодости», о чем он и говорит в уже приводившемся стихотворении, посвященном их встрече 1870 г. в Карлсбаде («Я встретил вас – и все былое...»).

1 апреля 1873 г., ровно через пятьдесят лет после воспетой им встречи над Дунаем («Я помню время золотое...»), Тютчев – уже на самом пороге смерти – дрожащей рукой писал дочери Дарье: «Вчера я испытал минуту жгучего волнения вследствие моего свидания с графиней Адлерберг, моей доброй Амалией Крюденер, которая пожелала в последний раз повидать меня на этом свете и приезжала проститься со мной. В ее лице прошлое лучших моих лет явилось дать мне прощальный поцелуй».

Амалия Максимилиановна пережила Федора Ивановича на целых 15 лет. Но даже приближаясь к восьмидесятилетию, несмотря на очки и табакерку, она сохраняла живость ума, интерес к жизни, царственные манеры и походку молодой девушки. Ее дом был самым светским и оживленным в Гельсингфорсе (ныне Хельсинки; второй муж Амалии – граф Н. В. Адлерберг в 1866–1881 занимал должность генерал-губернатора Великого княжества Финляндского). Влияние ее на общество сомнению не подвергалось. Когда озорная шумная молодежь устраивала домашние концерты и намеревалась составлять программу исполнения романсов и арий, графиня Амалия Максимилиановна, обычно смотрящая на все шалости и эскапады сквозь пальцы, просила не исполнять романсов на стихи Федора Ивановича Тютчева. Произносила это имя графиня всегда с легкой запинкой, как будто хотела сказать просто – Теодор, но вовремя спохватывалась. И глаза ее влажно и загадочно блестели. Молодежь удивленно, но безропотно подчинялась. Слишком велико было очарование этой величественной женщины без возраста!..

19 мая 1873 г. Тютчева перевезли на дачу в Царское Село. Он начал передвигаться, хотя и с помощью посторонних. Но 11 июня последовал второй удар. Окружающие с минуты на минуту ожидали его смерти. Однако он пришел в себя и спросил еле слышным голосом: «Какие последние политические известия?»
Тютчев прожил еще немногим более месяца. О его безнадежном состоянии свидетельствовало то, что теперь он утратил потребность в обществе и почти все время был погружен в молчание. Редкие и короткие ответы его на вопросы врачей и близких отличались, впрочем, прежним остроумием. Один раз, как бы вновь желая вызвать в себе привычное ощущение жизни, он неожиданно попросил на французском языке: «Сделайте так, чтобы я немного почувствовал жизнь вокруг себя».

Федор Иванович Тютчев умер ранним утром 15 июля 1873 г. 18 июля гроб с телом поэта был перевезен из Царского Села в Петербург и захоронен на кладбище Воскресенского Новодевичьего монастыря...

После вскрытия завещания поэта его родных ждало новое потрясение: пенсия, которая полагалась Эрнестине Федоровне как вдове, была завещана Федором Ивановичем некой Гортензии Лапп, которую он еще в 1847 г. (за три года до знакомства с Еленой Денисьевой) вывез из Германии, познакомившись с ней во время своей поездки в Европу в качестве дипломатического курьера (тогда Тютчев побывал в Берлине и Цюрихе и посетил добрый десяток прелестных европейских городов).
Подробности этой тайной продолжительной связи так и остались практически неизвестными; у Гортензии Лапп и Федора Ивановича родились два сына: Николай Лапп-Михайлов (погиб в 1877 в бою под Шипкой) и Дмитрий Лапп (полковой врач, умер через несколько месяцев после гибели брата и был погребен в Одессе).
Вдова и дети Федора Ивановича Тютчева свято выполнили последнюю волю мужа и отца: в течение двадцати лет, вплоть до самой смерти Эрнестины Федоровны, Гортензия Лапп получала завещанную ей поэтом пенсию.